Екатерина, вы 18 лет работали с Ольгой Львовной Свибловой. Расскажите, пожалуйста, с чего начинался маркетинг культурной сферы? Какими были музеи, когда вы пришли в эту сферу? Как все поменялось? Можете ли вы сказать, что музеи стали более открытыми? Сфера, конечно, сильно изменилась за это время. Когда МАММ (тогда еще Дом фотографии) начинался, мы были пионерами во всем. Тогда в Третьяковку ходили в бахилах, там сидели бабушки, которые ненавидели всех входящих в музей, потому что они топтали «великие» полы.
На тот момент музейная культура была очень закрыта к публике. Я бы сказала, что люди ходили в музеи вопреки. Московский Дом фотографии формировался как совершенно иная институция: модная, современная, обращенная к зрителю. Таких музеев тогда еще не было. Он был государственный, но создан и построен Ольгой Свибловой. Она убедила Мэрию и Департамент культуры в необходимости такого музея. Они выделили бюджет и дали здание на Остоженке.
В то время музей использовал все самые современные технологии и каналы коммуникации. Ольга Львовна в этом плане человек очень современный и прогрессивный. Ей всегда хотелось все новое, и она это пробовала. И, конечно, музей был заинтересован именно в публике, в том, чтобы она приходила и ее было все больше и больше.
Первая очередь у нас была
на выставку Хельмута Ньютона. Сейчас история очередей в музеи стала какой-то культовой, а я считаю, что это не круто, хотя на данный момент это показатель популярности. Люди не должны стоять. Что это за история вымученного искусства? Ты должен сначала пройти 5 кругов ада, чтобы получить это искусство. На выставке Серова
Третьяковка не была готова к этому и не справилась с логистикой. Пушкинский работает по гардеробу, там без очереди не обойдется никогда. Есть истории, когда очереди объективные, например в Эрмитаже, но многие делают это совершенно специально, чтобы потом сказать «а у нас тоже была очередь», запостить, отправить фотографии в отчете. Многие государственные музеи так делают, у них есть показатели, государственное задание, от которого зависит финансирование и зарплата руководителя. Посещаемость – один из важнейших показателей и краеугольный камень. Поэтому организуют все эти бесплатные дни, бесконечные «Ночи музеев» и «Ночи искусств».
То есть это все организуется не потому, что культура открыта к зрителю и мы такие классные и современные, а из-за того, что есть госзадание?
Сейчас в 70 процентах случаев это насильственный способ открыть музеи публике и организовать у них хоть какую-то посещаемость. Когда мы говорим про музейную жизнь столицы, мы чаще всего какие музеи имеем в виду? Пушкинский, Третьяковку, Гараж, МАММ, ММОМА, Еврейский центр, ну и еще пару. А сколько их в реальности? Огромное количество, и про большинство из них мы даже не знаем.
Как вы попали в команду к Ольге Львовне? Очевидно, в 2000-е работать в культуре не было так модно, как сейчас. Я училась на четвертом курсе МГУ, и мне было скучно. Я выбрала специализацию PR, но у нас не было ни одного преподавателя-практика. PR мы учили понаслышке. Тогда я решила, что надо пойти на практику и посмотреть на то, как это работает. Моя мама, врач, была знакома с Ольгой Львовной. Мама была большим поклонником искусства, собирала живопись. У меня квартира как музей - везде висят картины, гобелены, графика. Я уже в 12 лет стояла 5 часов в очереди в Музей Дали, потому что мама сказала «надо». Я выросла в музеях, меня водили на вернисажи, раз в месяц я ходила в театр. Так я попала на стажировку к Ольге Львовне, которая все еще не закончилась.
Как тогда выглядел отдел PR? Нас было два человека, и Ольга Львовна нас всему учила. Все было интуитивно, работать со СМИ было чуть проще, их было гораздо меньше. Тогда ведь про диджитал никто не знал в принципе. Мы распечатывали фотографии для публикаций, вручную вырезали их ножницами.
Вот представьте, у нас фотобиеннале, а это 160 выставок за 1 месяц! Открытия происходят одновременно, все за одну неделю. К каждой выставке у тебя есть от 1 до 5 фотографий. Они все напечатаны, вырезаны, сзади наклейка с подписью, а еще пресс-релизы… Представляете, сколько это бумаги? У нас были огромные ящики, которые мы таскали с выставки на выставку.